13 ноября 2018 года состоялось заседание студенческого научного кружка по гражданскому праву, части первой под руководством кандидата юридических наук, доцента Салей Елены Анатольевны, кандидата юридических наук, доцента Ландо Дарьи Дмитриевны и старшего преподавателя Авдеевой Татьяны Владимировны.

Модераторами заседания выступили кандидат юридических наук, доцент Салей Елена Анатольевна и старший преподаватель Авдеева Татьяна Владимировна.

Поддерживая практикоориентированную направленность юридического образования, в заседании приняли участие юристы юридической фирмы Borovtsov&Salei.

Тема: 

Изменения в Гражданский кодекс Республики Беларусь: реформа гражданского законодательства?

Состоявшееся заседание открывает серию круглых столов в рамках работы научного кружка по Гражданскому праву, части первой, направленных на освещение и оценку основных прогнозных изменений в рамках регулирования гражданских отношений на уровне основополагающего законодательного акта Гражданского кодекса Республики Беларусь.

Обсуждение в рамках первой встречи было посвящено проблематики раздела 1 Гражданского кодекса «Общие положения». Делимся впечатлениями, выводами и материалами докладчиков (в т. ч. ссылками на презентации).

1. Гражданское законодательство и нормы международного права (в срезе с новым Законом о нормативных правовых актах и новой редакцией Закона о международных договорах) – Виктор Шатерник, Александр Сенько, студенты 2 курса; презентация 1.

Вопрос о соотношении гражданского законодательства и норм международного права является крайне актуальным. Статья 8 Основного Закона Республики Беларусь гласит, что «Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им законодательства». При этом «не допускается заключение международных договоров, которые противоречат Конституции».

Аналогичная норма закреплена и в действующей редакции Гражданского кодекса. Так, согласно ст. 6 ГК Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им гражданского законодательства.

Нормы гражданского права, содержащиеся в международных договорах Республики Беларусь, вступивших в силу, являются частью действующего на территории Республики Беларусь гражданского законодательства, подлежат непосредственному применению, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для применения таких норм требуется издание внутригосударственного акта, и имеют силу того правового акта, которым выражено согласие Республики Беларусь на обязательность для нее соответствующего международного договора.

Тем самым, в настоящее время специфическими особенностями национальной системы является включение международных договоров в национальную систему законодательства и непризнание приоритета международных договоров над нормами внутреннего законодательства.

В законопроекте о внесении изменений и дополнений в ГК предлагается новый подход:

Согласно предлагаемой редакции ст. 6 ГК «если международным договором Республики Беларусь установлены иные правила, чем те, которые содержатся в гражданском законодательстве, то применяются правила международного договора Республики Беларусь.

Субъект законодательной инициативы в обосновании к законопроекту указал следующее:

Изложение статьи 6 ГК в новой редакции связано с необходимостью исключения отнесения международных договоров Республики Беларусь к действующему законодательству и обеспечению соблюдения международных договоров Республики Беларусь. Последнее является непосредственным подтверждением приверженности Республики Беларусь общепризнанному принципу международного права ”pacta sunt servanda“, закрепленного в Венской конвенции о праве международных договоров. Приоритет данного принципа подтверждается ч. 1 ст. 8 Конституции.

Встает вопрос как предлагаемая формулировка корреспондируется с новым Законом Республики Беларусь от 17 июля 2018 г. «О нормативных правовых актах» и новой редакцией Закона Республики Беларусь «О международных договорах Республики Беларусь», принятой 11 мая 2018 г.

В части невключения международных договоров в национальную правовую систему предлагаемые изменения являются логическим продолжением изменений в общее законодательство о международных договорах. Данный подход представляется обоснованным, поскольку конкретизирует сущность международных договоров как актов, заключаемых субъектами международного права на основе обоюдного согласия, что сложно сопоставить с природой нормативного правового акта. Данная корректировка законодательства связана, в том числе, с обширной международной интеграцией Беларуси в мировом сообществе.

Закрепление приоритета международных договоров над гражданским законодательством, является специальным правилом по отношению к иному подходу, установленному в части 2 ст. 36 Закона о международных договорах, согласно которой «нормы права, содержащиеся в международных договорах Республики Беларусь, подлежат непосредственному применению, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для применения таких норм требуется принятие (издание) нормативного правового акта, и имеют силу того нормативного правового акта, которым выражено согласие Республики Беларусь на обязательность для нее соответствующего международного договора».

Такое расхождение актуализирует вопрос об отнесении нормативного правового акта к актам гражданского законодательства.

 2. Правовое положение физических лиц (дееспособность несовершеннолетних, ограничение граждан в дееспособности, признание недееспособными) – Молокович Кирилл – студент 2 курса; презентация 2 .

Дееспособность - основополагающая категория в гражданском праве. Именно дееспособные граждане вправе самостоятельно приобретать и осуществлять права и исполнять обязанности. Объем дееспособности определяет возможности лица, границы его самостоятельного участия в гражданском обороте; для ограничено дееспособных - это шанс на ресоциализацию.

В рамках заседания обсуждены изменения в ГК, внесенные Законом от 17 июля 2018 году, еще не вступившие в силу, а также предлагаемые на основе проекта изменений в ГК.

Обращено внимание на:

- изменение категориального аппарата и отказа от категории «мелкая бытовая сделка»,

- уточнение статуса несовершеннолетних и определение границ их самостоятельного участия в гражданском обороте,

- уточнение правил относительно порядка совершения сделок несовершеннолетними,

- расширение оснований признания лица недееспособным (введение нормы о признании недееспособным вследствие особого коматозного состояния) и ограничения лица в дееспособности с уточнением гражданско-правовых последствий такого ограничения.

3. Виды объектов гражданских прав. Токен как объект гражданских прав – Саман Негареш, магистрант.

Декрет Президента Республики Беларусь от 21.12.2017 № 8 «О развитии цифровой экономики» впервые легализовал понятие цифровой знак (токен) в качестве объекта правоотношений. Законом Республики Беларусь от 17.07.2018 № 135-З «О внесении изменений и дополнений в некоторые законы Республики Беларусь» понятие токена введено и в Гражданский кодекс, где определено, что майнинг, приобретение, отчуждение токенов относится к отношениям, регулируемым гражданскими законодательством, тем самым, токен признан в качестве объекта гражданских правоотношений. Однако остается крайне дискуссионным вопрос о том, какое место в системе объектов гражданских прав занимает токен, какова его правовая природа, а соответственно, место среди объектов гражданских прав, определенных в ст. 128 ГК.

Докладчик просто, на примере блокнотика, записи в котором выступали наглядным примером того, каким образом происходят различного рода операции с цифровыми знаками, осветил следующие вопросы.

Токен как вещь или иное имущество

В соответствии с пунктом 3 Приложения № 1 Декрета № 8 владелец токена – субъект гражданского права, которому токен принадлежит на праве собственности или на ином вещном праве. Исходя из буквального толкования этого положения, токен регулируется вещным правом и, соответственно, может определяться как вещь или иное имущество. С этим сложно согласиться, так как использование токена всегда проявляется через право требования у иного лица. Это значит, регулирование происходит обязательственным, а не вещным правом, где действует другой режим, не отражающий сути и практической составляющей токена. Кроме этого, иные положения Декрета № 8 также указывают на отличную от вещей природу токена.

Токен как деньги

Токен нельзя приравнивать к безналичным или электронным деньгам. Их основной функционал заключается в использовании в качестве средства платежа.

Токены функционально могут иметь разную направленность, в том числе быть средством платежа (например, если говорить о токене-криптовалюте). Но это не единственная и не основная его функция. Наиболее близка по своей природе к деньгам криптовалюта. Однако и она в соответствии с законодательством не может рассматриваться в качестве денег, так как деньги могут выступать только в качестве национальной и иностранной валюты (ст. 141, 298 ГК, Закон Республики Беларусь от 22.07.2003 г. № 226-З «О валютном регулировании и валютном контроле»).

Токен как ценная бумага

Такой подход действительно имеет место, когда говорят о токенах с признаками ценной бумаги (кредитные токены, токены-акции). Но на данной момент в законодательстве Республики Беларусь о ценных бумагах существуют серьезные препятствия для подобной квалификации.

Ценными признаются лишь бумаги, легализованные в таком качестве в законодательстве. Статья 143 ГК определяет ценную бумагу как документ либо совокупность записей, удостоверяющих имущественные и неимущественные права. При этом, согласно ГК, Закону Республики Беларусь от 5.01.2015 № 231-З «О рынке ценных бумаг», иному специальному законодательству требуется соблюдение установленной формы и (или) наличие обязательных реквизитов. В противном случае ценная бумага будет ничтожной. Поэтому токены, даже при наличии признаков ценной бумаги с учетом действующего законодательства ценными бумагами признаваться не могут.

Токен как имущественное право

Имея форму записей в реестре блоков транзакций, токен дает его владельцу право требовать, как правило, от эмитента этого токена или иного определенного лица получить услугу, скидку, право на использование программы и т.п., а соответственно, в таком контексте токен весьма близок к его пониманию как имущественного права.

Определению токена как имущественного права способствуют положения Декрета № 8. В п. 12 Приложения № 1 к Декрету № 8 токен определен как запись в реестре блоков транзакций (блокчейне), иной распределенной информационной системе, которая удостоверяет наличие у владельца токена прав на объекты гражданских прав и (или) является криптовалютой. При этом для целей налогообложения отчуждение токенов, в том числе путем их обмена на иные токены, рассматривается как реализация имущественных прав (абзац 7, п. 3.1 Декрета № 8).

Токен как исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности

Токен не может рассматриваться как исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности. Это связано со спецификой исключительных прав. Они возникают одновременно с результатом интеллектуальной деятельности и существует независимо от каких-либо факторов. Токен, в данной ситуации, может выступать как средство учета исключительных прав, своего рода регистр прав.

Вывод

Токен является объектом гражданских прав. В системе объектов гражданских прав он может рассматриваться как имущественное право. Данная позиция отражает функциональность и цели использования токенов в гражданском обороте.

Вместе с тем не исключается вероятность трансформации отдельных видов токенов в токен как ценную бумагу (как вариант, возможна легализация отдельных видов токенов (криптовалюта, securities-токены) в качестве ценных бумаг).

При этом признание токена в качестве объекта гражданских прав не является абсолютным. В зависимости от того, что собой удостоверяет токен будучи записью в блокчейне, он может не являться объектом гражданских прав (пример с исключительными правами на результаты интеллектуальной деятельности).

4. Корпоративные отношения как предмет гражданско-правового регулирования. Акционерные соглашения – Николай Артемьев, магистр права, старший юрист Borovtsov&Salei; презентация 4.

Понятия «акционерные соглашения» (ОАО, ЗАО), или «договоры об осуществлении прав участников» (ООО, ОДО) легализованы законодательством с 2016 г. Общепринятое название в международной практике – SHA – Shareholders Agreement.

Правовое регулирование названных отношений представлено Законом «О хозяйственных обществах» (с 26.01.2016); специальное - Декретом Президента Республики Беларусь № 8 «О развитии цифровой экономики» (с 28.03.2018).

Мотивами заключения акционерных соглашений выступают факторы, свидетельствующие об их преимуществах. Так, акционерные соглашения:

- дополнительный регулятор корпоративных отношений (по сравнению с уставом);

- позволяют гибко урегулировать многие вопросы;

- носят конфиденциальный характер;

- позволяют разрешать «тупиковые ситуации» (deadlocks);

- выполняют роль дорожной карты бизнеса;

- отражают традиции ведения международного бизнеса.

На практике в акционерных соглашениях предусматривают следующие условия:

1) согласование порядка голосования;

2) отказ от отчуждения доли (lock up provision);

3) нераспределение прибыли (lock up provision);

4) опцион на покупку (call option);

5) опцион на продажу (put option);

6) право понуждения к продаже доли третьему лицу на аналогичных условиях (drag-along);

7) право присоединения к продаже доли третьему лицу на аналогичных условиях (tag-along).

Сторонами акционерных соглашений по праву Республики Беларусь выступают участники общества (при этом законодательство не содержит нормы о возможности заключения соглашения между всеми участниками).

В то же время английское право предусматривает возможность достижения соответствующих договоренностей участниками общества, в т. ч. всеми, самим обществом, третьими лицами (банками, залогодержателями).

На сегодня проблемными зонами регулирования данных отношений выступают:

- отсутствие судебной практики;

- императивность законодательства;

- ограничение состава соглашения;

- невозможность заключения между всеми участниками одновременно.

Дальнейшее изменение действующего законодательства, в т.ч. посредством имплементации норм иностранного права, будет способствовать совершенствованию правового регулирования корпоративных соглашений.

5. Сделки (общие положения). Недействительность сделок. Концепция недействительности сделок в гражданском праве в контексте гармонизации законодательства в рамках ЕАЭС - Анастасия Моргун, Дарья Сарбай, магистранты; презентация 5.

Письменная форма сделки в электронном виде

С 1 февраля 2019 г. часть 1 п. 1 ст. 161 ГК будет действовать в новой редакции:

1. Сделка в простой письменной форме должна быть совершена путем составления текстового документа, включая документ в электронном виде (в том числе электронный документ), выражающего ее содержание, который подписан лицом или лицами, совершающими сделку, либо должным образом уполномоченными ими лицами собственноручно либо с использованием средств связи и иных технических средств, компьютерных программ, информационных систем или информационных сетей, если такой способ подписания позволяет достоверно установить, что соответствующий текстовый документ подписан лицом или лицами, совершающими сделку, либо должным образом уполномоченными ими лицами (факсимильное воспроизведение собственноручной подписи с помощью средств механического или другого копирования, электронная цифровая подпись или другой аналог собственноручной подписи, обеспечивающий идентификацию соответствующих лица или лиц), и не противоречит законодательству и соглашению сторон.

Законодательством и соглашением сторон могут устанавливаться (совершение на бланке определенной формы, скрепление печатью и др.) и предусматриваться последствия несоблюдения этих требований. Если такие последствия не предусмотрены, применяются последствия несоблюдения простой письменной формы сделки (пункт 1 статьи 163 ГК).

Пункт статьи 161, посвященный дополнительным требованиям, которым должна соответствовать форма сделки и предусматривающий последствия их несоблюдения, будет исключен.

Также статья дополняется пунктом, согласно которому «случаях, предусмотренных законодательными актами, допускаются только определенные ими способы совершения сделок в простой письменной форме».

Таким образом, сделка будет считаться совершенной в простой письменной форме, если она оформлена текстовым документом в электронном виде (в том числе электронный документ). Подписать его можно будет с использованием средств связи и иных технических средств, компьютерных программ, информационных систем или информационных сетей. Важно, чтобы такие способы подписания документа обеспечивали идентификацию лиц, которые совершают сделку (абз. 4 п. 16 ст. 1 Закона). 

Изменения ст. 166 ГК относительно последствий несоблюдения нотариальной формы сделки и требования о ее регистрации

В ГК закреплено правило, в соответствии с которым несоблюдение нотариальной формы или требования о государственной регистрации сделки влечет ее недействительность. Такие сделки признаются ничтожными (п. 1 ст. 166 ГК). Заметим, что в науке, законодательстве, а как результат, и на практике не сложился однозначный подход в отношении последствий несоблюдения требования о государственной регистрации.

Так, например, ГК предусматривает, что договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, а при необходимости нотариального удостоверения и регистрации – с момента регистрации договора, если иное не предусмотрено законодательными актами (п. 3 ст. 403 ГК).

Не акцентируя внимание на вопросе о соотношении незаключенной и недействительной сделки, отметим, что определенность с квалификацией правовых отношений имеет важное практическое значение. Признавая сделку недействительной или устанавливая факт ее недействительности, суд при определении правовых последствий руководствуется положениями ст. 167-182 ГК. Если сделка признается незаключенной, то правовые последствия предполагают применение норм о неосновательном обогащении, закрепленных в главе 59 ГК, что, в частности, подтверждено в ряде актов как нормативного, так и ненормативного характера (в частности, постановлением Пленума ВХС Республики Беларусь от 28 октября 2005 г. № 26 «О некоторых вопросах применения хозяйственными судами законодательства, регулирующего недействительность сделок», постановлением Президиума ВХС Республики Беларусь от 27 апреля 2011 г. № 30 «О некоторых вопросах применения хозяйственными судами положений Гражданского кодекса Республики Беларусь о неосновательном обогащении»).

В проекте изменений в ГК законодатель предпринимает попытку устранить указанное выше противоречие, исключая пункт 1 из ст. 166 ГК и излагая в новой редакции ст. 165 ГК: «В случаях, если законодательными актами предусмотрена государственная регистрация сделок, правовые последствия сделки наступают после ее государственной регистрации».

Данная норма коррелирует с сохраняющим силу положением, закрепленным в п. 3 ст. 403 ГК, согласно которому договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации.

Это правило распространяется и на договоры, подлежащие не только государственной регистрации, но и облекаемые в силу законодательства в нотариальную форму.

 В качестве примеров таких договоров можно привести договор ренты, предусматривающий отчуждение недвижимого имущества под выплату ренты (ст. 555 ГК), брачный договор, который содержит условия, которые являются или могут стать основанием возникновения, перехода, прекращения прав, ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество (ст. 13-1 Кодекса Республики Беларусь о браке и семье).

Учитывая, что нотариальное удостоверение договора предшествует обращению за его государственной регистрацией, представляется, что общее правило о том, что несоблюдение нотариальной формы сделки влечет ее ничтожность, в данной ситуации неприменимо. Нельзя признать недействительным незаключенный договор.

 Изменение общего правила о недействительности сделок

Проект Закона Республики Беларусь «О внесении изменений в некоторые кодексы Республики Беларусь» содержит, в том числе, и изменения в ГК относительно общего правила о недействительности сделок – переход от презумпции ничтожности сделки, закрепленной в ст. 169 ГК, к презумпции оспоримости, предполагающей в качестве общего правила необходимость установления в судебном порядке недействительности сделки.

В настоящее время согласно ст. 169 ГК любая сделка презюмируется ничтожной и является таковой, даже если в законодательном акте или ином акте законодательства это не предусмотрено, тогда как для признания сделки оспоримой необходимо соответствующее указание на то, что недействительная сделка является ничтожной. В случае употребления термина «недействительная сделка», без указания на ее ничтожность или оспоримость, такая сделка будет считаться ничтожной.

Согласно проекту Закона произведен буквально переворот с презумпции ничтожности на презумпцию оспоримости:

сделка, не соответствующая требованиям законодательства, является оспоримой, если законодательный акт не устанавливает, что такая сделка ничтожна, или не предусматривает иных последствий нарушения, т. е. предлагается закрепить презумпцию оспоримости сделки.

Обоснование такого перехода сформулировано максимально просто: изменения статьи 169 ГК направлены на гармонизацию с гражданским законодательством Российской Федерации (статья 168 ГК РФ), а также обеспечение стабильности гражданского оборота.

Изменение концепции недействительности сделок с целью стабилизации соответствующего института уже нашло свое отражение в ГК РФ (2013 год) и Казахстана (2016) и сопровождалось масштабной дискуссией в научных кругах, как до начала реформы, так и после вступления новеллы в силу.

В условиях унификации гражданского законодательства государств-членов ЕАЭС закономерно возникает вопрос: по какому пути идти Беларуси – перенимать опыт соседних государств или придерживаться уже устоявшейся презумпции ничтожности.

В связи с этим стоит отметить, что существующий подход (презумпция ничтожности), по мнению докладчика, имеет ряд недостатков, в частности:

- не способствует обеспечению стабильности гражданского оборота;

- не отвечает интересам субъектов гражданского права;

- под угрозу может быть поставлен принцип недопустимости произвольного вмешательства в частные дела (ст. 2 ГК).

Помимо этого, существует риск недобросовестного использования такого основания недействительности, как несоответствие сделки законодательству.

Легализация в качестве общего правила оспоримости сделок:

- предполагает существенное расширение свободы договора – стороны определяют прекращать сделку посредством иска о признании ее недействительной или позволить ей существовать даже с пороком;

- позволит сократить нагрузку на судебную систему;

- в целом, направлена на обеспечение стабильности гражданского оборота.

Следует обратить внимание на то, что российский законодатель, изменив концепцию недействительности сделок, установил ряд дополнительных критериев (правил) разграничения оспоримых и ничтожных сделок, что, по мнению докладчика, усложняет правовую оценку конкретной ситуации и создает условия злоупотребления правом. В предлагаемом у нас варианте реформа предполагает простой «переворот» на оспоримость, который поставит вопросы относительно переоценки закрепленных в действующем законодательстве оснований недействительности.

6. Представительство и доверенность (основания представительства, безотзывная доверенность, срок действия доверенности) // Дмитрий Носач, магистрант; презентация 6  - (https://prezi.com/p/nr7qsuzrjjrm/).

Институт представительства делает гражданский оборот более динамичным; позволяет привлечь к совершению юридических действий лиц, обладающих необходимыми знаниями, навыками и опытом. В ближайшем будущем его коснутся существенные изменения.

Доверенность является универсальным средством оформления представительства. Она позволяет определить кто, кого и на что уполномочил. Однако волеизъявление может быть очевидно и без доверенности. Например, когда в самом договоре или решении общества содержится указание на уполномоченных лиц, и на круг их полномочий. Доверенность в этом случае лишь дублирует условия договора или решения собрания.

Отсюда возникает вопрос: зачем нам в этих случаях нужна доверенность?

На сегодняшний день проблема состоит в том, что сделка, на которую предоставлялись полномочия, может быть признана незаключенной по ст. 184 ГК. Новелла, предусмотренная проектом изменений, снимает этот вопрос.

Из новых положений следует 2 обстоятельства:

1)  к отношениям представительства, урегулированным договором или решением, будут применяться нормы о представительстве;

2)  рабочая группа по разработке изменений в ГК никак не ограничивает по видам или формам договоры, которые могут содержать условие о полномочиях.

Таким образом, формально стороны имеют право заключить даже устный договор и уполномочить его условиями одну из сторон или третье лицо на совершение юридических действий.

С одной стороны видим развитие принципа диспозитивности, а с другой, – возникновение спорных вопросов.

- Если письменная форма не обязательна, каким образом на практике подтверждать полномочия представителя?

- Как действовать, если в законодательстве прямо указано на необходимость управомочить доверенностью? (например, ч. 2 п. 2 ст. 10 Закона Республики Беларусь от 12 июля 2013 года № 58-З «О медиации» или ст. 23 Закона Республики Беларусь от 24 октября 2016 года № 439-З «Об исполнительном производстве»).

- Каким образом должно осуществляться нотариальное заверение полномочий, изложенных в договоре / решении общего собрания, а также их отзыв?

- Можно ли при подтверждении полномочий, вытекающих из договора, не показывать его весь, а сделать выписку из текста документа?

Изменились сроки действия доверенности

В целом это простое, но важное изменение исключит необходимость переоформления доверенности и необходимости нести соответствующие расходы без веских оснований.

Сейчас ГК предусматривает предельный срок действия доверенности в три года.

Предлагаемые изменения в ст. 187 ГК призваны упростить эти правоотношения: предельный период действия доверенности исключается и предусматривается право доверителя указать любой срок. Если же срок не установлен, доверенность, как и сейчас, будет действовать в течение одного года.

Введен институт безотзывной доверенности

Впервые нормы о безотзывной доверенности введены в национальное законодательство Декретом Президента Республики Беларусь от 27 декабря 2017 года № 8 «О развитии цифровой экономике» и рассчитаны исключительно на резидентов Парка высоких технологий: безотзывная доверенность позволяет кредитору действовать от имени должника и совершать необходимые ему действия для исполнения обязательств должника перед кредитором или третьим лицом, в интересах которого действует кредитор.

Причем такие действия могут как непосредственно влиять на получение исполнения (кредитор может реализовывать от имени должника имущество последнего в объеме неисполненного обязательства), так и опосредованно (кредитору, например, предоставлено право получать в банке сведения о счетах должника).

Доктринальное аспекты этого института:

1) она выдается не столько для того, чтобы представлять интересы, сколько в качестве обеспечения исполнения обязательства;

2) представительство теряет свой важнейших признак - доверительных характер данных правоотношений.

Практический аспект, прямо вытекающий из названия: функция безотзывной доверенности предопределяет, что она не может быть отозвана доверителем до истечения срока ее действия или иного момента, определенного в самой доверенности.

При оформлении безотзывной доверенности, согласно ст. 189-1 ГК, необходимо учитывать следующие особенности ее правового регулирования:

1. доверенность приобретает свойства безотзывной в том случае, если в тексте документа об этом прямо указано;

2. безотзывная доверенность должна быть в установленном порядке нотариально удостоверена;

3. безотзывная доверенность может служить в качестве средства обеспечения только тех обязательств, которые связаны с осуществлением предпринимательской деятельности;

4. по общему правилу полномочия, переданные по безотзывной доверенности, не могут быть далее передоверены, хотя это ограничение может быть снято путем соответствующего указания в самой доверенности.

Стоит отметить, что практика применения аналогичной нормы в Российской Федерации (ст. 188.1 ГК РФ) показала, что использование безотзывных доверенностей создает риски для злоупотребления правом. После введения института безотзывной доверенности некоторые субъекты хозяйствования стали использовали данную меру обеспечения обязательства как способ долгосрочной передачи собственного имущества без оформления договора (т.е. фактически продажа или аренда). Это позволило им избежать необходимости уплаты налогов, обусловленных заключением договора.

Как видим, ключевые изменения института представительства в Республике Беларусь направлены на восприятие потребностей бизнеса в современном правовом регулировании. Большинство изменений отражают современные представления доктрины гражданского права и передовой опыт зарубежных стран. Реальную же эффективность этих новелл покажут результаты правоприменительной практики, которые с большой долей вероятности потребуют от законодателя новых правок и корректировок.

Дискуссии в рамках круглого стола получились весьма информативными и насыщенными.

Надеемся, что все присутствующие почерпнули для себя много нового, посмотрели на многие вещи глазами критиков и аналитиков.

Благодарим руководителей научного кружка, докладчиков и всех участников!

Выражаем благодарность юридической фирме Borovtsov&Salei за поддержку практикоориетированной системы образования.

Напоминаем, что проведенное заседание является первым в серии круглых столов, посвященных обсуждению изменений гражданского законодательства.

Ждем всех желающих на следующих заседаниях нашего научного сообщества!

P.S. Присоединяйтесь в нам в социальных сетях:

VK - https://vk.com/civillawclub

Facebook - https://www.facebook.com/groups/396197047453616/?ref=bookmarks

Над отчетом работали:

Е.А. Салей, А. Моргун на основе материалов, предоставленных докладчиками.

Фото – Е.А. Салей, А. Моргун

Обработка фото: Е.Романова. Обработка – Л.В.Беляева